Как научиться профессии

6 марта Московский клуб адвокатов при поддержке «Новой адвокатской газеты» провел встречу с Генрихом Павловичем Падвой

Цикл встреч с выдающимися российскими адвокатами, признанными мэтрами, Московский клуб адвокатов (его президент — Руслан Коблев, управляющий партнер АБ «Коблев и партнеры») начал в 2013 г., первым гостем был Семён Львович Ария. По замыслу организаторов, такие встречи должны содействовать правовому просвещению в самом широком смысле, ведь помимо особенностей адвокатской профессии обсуждаются важнейшие правовые проблемы современного общества. Но в первую очередь они важны для адвокатов, которым дают шанс получить от мэтров уроки профессионального мастерства.

Мэтр рассказал о том, из чего должна складываться профессия: интеллект, мастерство, эрудиция, принципиальность, порядочность. Рассуждали о том, как дóлжно учиться адвокатской профессии, адвокатскому «ремеслу». Участники встречи вспоминали о том, что в советское время, когда число поступавших в адвокатуру было меньше, чем сейчас, действовал институт патронирования и начинающие, например, не допускались к ведению определенных категорий дел. Возродить такую систему в современных условиях очень сложно: поступающих слишком много — опытных наставников на всех не хватает, да и не всегда они готовы делиться своими профессиональными секретами. Система обязательного повышения квалификации, безусловно, дает эффект. «Но как вы заставите учиться какого-нибудь вчерашнего „опера“, который „делает деньги“ и больше ничем не интересуется? — спрашивает Генрих Павлович. — Раньше у нас были систематические проверки работы коллегий и конкретных адвокатов, люди готовились к этому».

В конечном счете, главное зависит от самого адвоката — от его способностей и желания совершенствоваться в профессии. Пример — путь самого Падвы, клиентами которого в разное время были издательский дом «Коммерсантъ», известные СМИ («Огонек», «Известия»), крупные российские и иностранные компании («ПепсиКо», «Ренессанс Капитал», «Кембридж Кэпитал»), банки («Ситибанк», «МЕНАТЕП»), семьи академика Сахарова и Владимира Высоцкого, члены ГКЧП, бывший управделами Президента РФ Павел Бородин, бывший глава компании «ЮКОС» Михаил Ходорковский, бывший министр обороны Анатолий Сердюков.

Профессиональное мастерство Генрих Павлович, по его словам, приобрел благодаря тому, что после окончания института не остался в Москве на каком-нибудь «теплом» месте, как большинство его однокашников, а уехал в Калининскую область, где работал до 1971 г. Постоянно «читал от начала до конца всю юридическую периодику», ездил в Москву консультироваться по сложным вопросам. «Стал более или менее что-то соображать лет через пять, а более или менее хорошим адвокатом, смею думать, стал лет через десять», — говорит он.

NB Из уроков Генриха Падвы

«Адвокат не должен ставить перед собой вопрос, виновен или невиновен его подзащитный. Он должен только думать, доказано или не доказано то или иное, есть ли в деле данные, достаточные для того, чтобы утверждать, что это было, и было именно так. А думать о том, так было или не так, должны судья и прокурор. Если подзащитный говорит, что не виновен, надо искать доказательства его невиновности. Иногда, особенно в первые годы своей работы, я терялся, не знал, что делать, если не находил никаких доводов в пользу подзащитных, раза два даже говорил им о своих затруднениях. Один из них меня огорошил: „Ну, хорошо, я вхожу в ваше положение, что вы ничего не можете найти, но и вы в мое войдите, я же этого не делал“. Его оправдали после второго рассмотрения дела, нашлись все-таки аргументы».

«Одна из главных и труднейших задач адвоката в уголовном деле заключается вот в чем: надо все время помнить, что суд верит свидетелю, а не защитнику, как бы тот ни старался разоблачить неверность показаний, и стараться приспособить показания, даже, на первый взгляд, ужасные для подсудимого, к нуждам защиты. Но надо уметь это делать. Надо понять, что на самом деле каждое явление может свидетельствовать не только о чем-то одном, но иногда и о прямо противоположном».

«Показания любого свидетеля, потерпевшего — плод его субъективного отношения к тому, что было, поэтому из них порой можно сделать противоположный вывод. Иногда в показаниях свидетеля содержатся сведения не столько о фактах, сколько об эмоциональном восприятии происшествия, например: „это было так страшно, он так страшно кричал, было так много крови“. А где факты? Как он определил, что крови много? Было измерено количество? Можно, порезав палец, потом сказать, что было ужас сколько крови».

«Самое трудное в профессии — это не выступление в процессе, а умение допрашивать, проводить исследование доказательств в суде. Я помню только двух-трех первоклассных адвокатов, которые владели этим мастерством. В протоколе любого судебного заседания вы увидите жуткое количество ответов, катастрофических для подзащитного, на вопросы адвоката, потому что именно адвокаты стремятся устранить все противоречия в показаниях свидетелей, суды не делают этого. Устранить противоречия невозможно в принципе, но их можно объяснить».

«Надо думать, чему учить адвокатов. Мы не имеем права устанавливать то, что будет во вред подзащитным. Научить избегать этого можно только непосредственно в делах, что сейчас не принято. Раньше патроны буквально „за ручку водили“ своих стажеров. Но институт патронирования постепенно исчез, после того как начались преобразования».

Мария Петелина,
по материалам «Новой адвокатской газеты» («Адвокаты без патронов», № 6 (167), март 2014).